Васильев Сергей Васильевич
Васильев Сергей Васильевич
Васильев Сергей Васильевич - выдающийся представитель талантливой актерской семьи Васильевых (1826 - 62), учился в московской театральной школе, откуда выпущен на сцену Малого театра. Первоначально играл почти исключительно в царивших в ту пору водевилях и почитался молодым комиком и простаком. Комизм его, яркий и заразительный, никогда не опускался до грубости и буффонады. Даже в водевильных ролях Васильев умел находить и передавать черты жизненной правды. В водевилях русских авторов и из русской жизни ("Простушка и воспитанная", "Что имеем не храним") Васильев ярко проявил свою способность сценического бытоизображения и через них как бы подошел к исполнению ролей в комедиях Островского , в которых развернулся, наконец, его талант, и которые - прочная основа его славы. Истинное торжество Васильева начинается с роли Бородкина в "Не в свои сани не садись". После одной из фраз Бородкина театр - рассказывает в своих воспоминаниях Горбунов - "зашумел, раздались аплодисменты, в ложах и креслах замелькали белые платки". "Это не игра, это священнодействие", - сказал один из зрителей, верно выражая мнение театрального большинства. И сам Островский в одной застольной речи заявил, что в Васильеве "он нашел самого желанного исполнителя, одного из тех исполнителей, которые редко выпадают на долю драматических писателей, и о которых они мечтают, как о счастии". Роль Тихона Кабанова ("Гроза") Васильев передавал с большим драматизмом. Некоторые театральные критики и оставившие мемуары зрители ставят Васильева в этой роли даже выше Мартынова ; во всяком случае, они оба вызывали не только смех, но и слезы. По признанию такого судьи, как Пров Садовский , Васильев был не только прекрасным Хлестаковым, но и "единственным". С водворением в репертуаре Островского для Васильева начиналась блестящая пора. Таланту его была дана, наконец, достойная пища. Но на него обрушилось большое несчастие - слепота. В 1861 году ему, уже слепому, был дан прощальный бенефис. Сохранилось несколько описаний этого грустного спектакля, производящих очень сильное впечатление. Васильев оставил сцену, но прожил вдали от нее недолго. См. статью Д. Коропчевского в "Ежегоднике Императорских театров" (1895 - 1896 годов). Н. Эфрос.
|
